Вчера ушёл мой "дядюшка" Ватсапала. К сожалению, подробностей пока не знаем. Дядюшка потому что ещё в 90-м году помогал мне в одном деле с властями и говорил, что мой родственник - дядя...
Я красиво говорить не умею, поэтому передам слово матаджи Марте, дочери нашей пуджари матаджи Нитья-Радхики:
Сегодня не стало одного крайне солнечного человека.
Мы познакомились в лагере, когда мне было девять лет. В. (назовём его так) работал поваром и спасал всех детей от «голода». Шоколадок и чипсов в меню не было, а в магазин нам ходить не разрешали — настоящая двухнедельная трагедия. В девять-десять лет я была толщиной со спичку и постоянно хотела есть. В., видя мои страдания, почти сразу стал брать меня на кухню во время тихого часа и подкармливал там своими фирменными пирожками. Самыми вкусными во всей вселенной пирожками. Учил чистить овощи. Папа очень долго не пускал меня на кухню, считая всё, от ножа до чайника, опасным. Лагерь для ребёнка почти всегда — свобода. Моя свобода заключалась в обретении новых навыков: тогда я впервые взяла в руки кухонный ножик.
В. всегда напоминал мне Льва Толстого. Он очень любил детей и одевался в чём-то схоже с писателем. Округлый живот В. подвязывал то фартуком, то поясом. Длинные свободные штаны. Сливочно-пряная улыбка. Тихий-тихий смех. Я не раз встречала его годами позже, и он никогда не спускал добра со своего лица. Высокий, в чём-то одинокий и непримечательный, В. не умел не быть счастливым.
Помню, как-то раз мы встретились в храме. В. неизменно сидел на ступеньках и приветствовал всех гостей. То был месяц картики, многие практикующие уезжали в Индию. Я спросила В. бывал ли он когда-нибудь в паломнических местах, описанных в шастрах. Тот покачал головой.
— А хотелось бы?
— Не знаю даже. Зачем мне? Я Вриндаван в сердце ношу. Мне кажется, я вообще всегда там. В писаниях всё живое. Не все это понимают. Совсем необязательно куда-то лететь, чтобы побывать во Вриндаване.
Он был абсолютно волшебным человеком. Легендой. Не раз слышала, что В. обошёл пешком всю Россию. Сам он об этом никогда мне не рассказывал. Просто отмахивался и говорил «ну, было дело».
Такой скромный снаружи и такой богатый сердцем он жил, посвящая Богу каждое своё действие.
В какой-то момент В. просто исчез. И снова одна за другой стали рождаться легенды. Никто точно не мог сказать, куда уехал этот добрый человек. Мне много раз хотелось его увидеть, хотя что-то изнутри подсказывало: диалог на ступеньках храма был самым последним.
Я очень хорошо могу представить его даже сейчас, спустя много лет, танцующим и поющим на уличной кухне лагеря, обнимающим детей, помешивающим суп в гигантских котелках цветной поварёшкой. Помню его руки. Открытую улыбку. Его самую вкусную в мире овсянку. Его искренность — то, что встречается редко до невозможности, и запоминается вообще навсегда.
С радостью бы оказалась сейчас под его крылом-рукой. С радостью бы сейчас расспросила его обо всех пережитых и предстоящих приключениях. Но у милого Бога другие планы. Уход В. — одно из тех событий, по которым нельзя долго лить слёзы, потому что о судьбе таких людей после смерти не приходится беспокоиться. У него совершенно точно всё так же замечательно сейчас, как и было раньше. Потому что таким людям не нужно искать радость. Она внутри них самих.
